Неточные совпадения
Он, во
имя истины, развенчал человека в один
животный организм, отнявши у него другую, не
животную сторону. В чувствах видел только ряд кратковременных встреч и грубых наслаждений, обнажая их даже от всяких иллюзий, составляющих роскошь человека, в которой отказано
животному.
Он хлопочет об улучшении человеческой породы, и в этом отношении мы для него только рабы, мясо для пушек, вьючные
животные; одних бы он уничтожил или законопатил на каторгу, других скрутил бы дисциплиной, заставил бы, как Аракчеев, вставать и ложиться по барабану, поставил бы евнухов, чтобы стеречь наше целомудрие и нравственность, велел бы стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой, консервативной морали, и все это во
имя улучшения человеческой породы…
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два удара молотка времени сильно отозвались в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного
животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее
имени, он объяснил себе его трепет… в его памяти пробегали картины прежнего счастья, не омраченного раскаянием и страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их, рассматриваем… и не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые, мертвые листы!..
— «Оный дворянин, Иван, Никифоров сын, Довгочхун, когда я пришел к нему с дружескими предложениями, назвал меня публично обидным и поносным для чести моей
именем, а именно: гусаком,тогда как известно всему Миргородскому повету, что сим гнусным
животным я никогда отнюдь не именовался и впредь именоваться не намерен.
Генерал (Татьяне). Пошлите его ко мне, я буду в столовой пить чай с коньяком и с поручиком… х-хо-хо! (Оглядывается, прикрыв рот рукой.) Благодарю, поручик! У вас хорошая память, да! Это прекрасно! Офицер должен помнить
имя и лицо каждого солдата своей роты. Когда солдат рекрут, он хитрое
животное, — хитрое, ленивое и глупое. Офицер влезает ему в душу и там все поворачивает по-своему, чтобы сделать из
животного — человека, разумного и преданного долгу…
Но иногда в своих рассказах он переходил границы вероятного и правдоподобного и приписывал людям такие наклонности, каких не имеет даже
животное, обвинял в таких преступлениях, каких не было и никогда не бывает. И так как он называл при этом
имена самых почтенных людей, то некоторые возмущались клеветою, другие же шутливо спрашивали...
В книзе
животней, яже на небеси, овому писано грады обладати, овому рать строити, овому в кораблях моря преплывати, овому же куплю деяти, а наше дело о
имени Христове подаянием христолюбцев питаться и о всех истинных христианах древлего благочестия молитвы приносити.
Как все
животное, человек мог и должен был в себе найти идеи или
имена всех
животных и тем познать себя как живое средоточие
животного мира, печальника всего живого.
Она остается одной и той же в основе и тогда, когда Адам «давал
имена»
животным, осуществляя тем самым свою софийную связь с миром, и тогда, когда падшее человечество, после изгнания из рая, обречено было в поте лица возделывать проклятую Богом землю.
Бог приводит к человеку всех
животных и птиц, «чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было
имя ей» (Быт. 2:19).
Храни же себя, да не постигнет тебя больший гнев, чем жену Давыдову, — да не будет твое
имя изглажено в книге
животной.
— Вонмите мне, — перебил опять Владимир, возвысив голос, — вы все, кои здесь предстоите и коих
имена вписаны в книзе
животней!
Старик Пахомыч был привязан к нему, и «горбун», как звали его все, не исключая и старика-сожителя, так что его христианское
имя было совершенно неизвестно, и едва ли не забыто им самим, — платил своему хозяину чисто
животной преданностью, что не мешало ему подчас огрызаться и смотреть на Пахомыча злобными взглядами, как это делают плохо выдрессированные псы.
Роза была уже у ворот мызы, потому что к воротам подъехал господин Фишерлинг (
имя, которое давал себе Паткуль в Швейцарии, во время своего бегства, и удерживал на мызе друга своего Блументроста, где укрывался от преследований власти и своих врагов и откуда действовал против них со своими друзьями и лазутчиками). Бледнея, вспыхивая и дрожа, швейцарка схватила за узду бойкого коня приезжего.
Животное без сопротивления ей отдалось.
— А знаешь ли, чадо, каким узким, каким трудным путем, волчцами и тернием покрытым, входят избранники в сию область спасения?.. Ведаешь ли, каким подвигом ищущие правой веры достигают светлаго собора верных, их же
имена писаны в книге
животной?.. О, сколь труден подвиг! Сколь неудобоносимо то иго!
Путь же их прав, вера истинна;
имена их в книге
животной написаны…
— Можешь ли ходить путем верных? Хощеши ли да
имя твое вписано будет в книгу
животную?